Поколенье, лишённое детства, Мы на память обречены. Оставляем потомкам в наследство Песни самой жестокой войны.   Оставляем кресты на погостах И созвездие братских могил, Тростенец и кошмар Холакоста, Чтобы мир никогда не забыл.   Письма самой жестокой блокады И погибших родных имена, Чтоб трагедию Ленинграда Никогда не забыла страна.   Их всё меньше, […]

    Урал. Читаю «Сын артиллериста». В палату превращённый школьный класс… Смотрю в глаза безногого танкиста, С печалью обращённые на нас.   Отчаянье и боль,  тоска  по близким – А мы им снова, снова о войне… Ещё только в проекте обелиски, Что высятся теперь по всей стране.   В бою поэт. На Буйническом поле Лишь

      И снова я на родине моей, Где жили с мамою, отцом и братом, Где было столько  ясных детских дней И где всё кончилось в тридцать девятом…   Потом пришли печали времена, Эвакуация из Ленинграда, И мой Урал жестокая война Мне подарила снова, как награду.   А там в те годы плавили металл

    Волшебный  замок строим из песка, Из хрупкой ткани создаём машины, С соломинкой взлетаем в облака – Пути и судьбы неисповедимы.   Растим детей неведомо  кому, Растрачиваем силы повсеместно, Куда стремимся, точно неизвестно, Во что мы верим – тоже не пойму.   Но, может, в этих поисках капризных И есть смысл нашей  долгой, пёстрой

    Всю жизнь кружусь, как белка в колесе, Делю себя меж домом и работой. Живу обычной жизнью, как и все, С надеждой лёгкой на иное что-то.   Но возникает впереди мираж – И вот долой из замкнутого круга! И рушится привычный мир, и наш Корабль несёт сквозь строй песчаной вьюги.   И ощущаешь крылья

    Очарование случайных встреч, Рассказов кратких грусть и обаяние. Как это важно – в памяти сберечь Нахлынувшие вдруг воспоминания   О чьй-то удивительной судьбе, Всем на твою по сути не похожей… Так почему любовь её тебе Вдруг показалась всех других дороже?   Иной мечты немыслимый простор, Два выразительных огромных глаза И, как неумолимый приговор,

    Телеутро. Венеция. Бродский… Рокот моря вдали не затих. Необычный, талантливый, броский, Прямо в душу впадающий стих.   Ну при чём тут хореи и ямбы? Это просто такая судьба – Жить у старой разрушенной дамбы, Из себя выжимая раба.   Впрочем, всё это вовсе не просто: Ностальгия – жестокий набат. Вспоминает Васильевский остров Скромный

      Шуршит под ногой подорожник, Как будто ахматовский сон. Шагаю тропой осторожно. Весь день не звонит телефон.   Все близкие нынче далёко, А многих  не повстречать… За мокрыми стёклами окон О прошлом лишь можно мечтать.   В избытке нам годы отмерены, Но странно: огонь не погас. Наверное, Анна Андреевна, Спасает поэзия нас.  

    О, как прекрасна осень золотая! Но в той же степени и быстротечна: Багряной паутинкою растает, Как наша жизнь…  А что же длится вечно?   Бессмертна поэтическая лира – Порой уйдёт и возникает снова, Она поёт от сотворенья мира, Когда впервые прозвучало слово.   Овидий, Гёте, и Шекспир, и Пушкин – Все были рождены

    Горит ещё туманная звезда Иль освещает отражённым светом Романтикам, мечтателям, поэтам Невиданные ими города?   И у меня похожая судьба – Я всё грустнее думаю об этом – Поэзии заложница, раба, Кружусь так часто по чужим паркетам,   В несбыточных мечтах стремясь туда, Где ярко светит юная звезда, Путь освещая молодым планетам. Горбачева